Летний вечер пах Москвою от жары июльской сонной,
Пах нелегким разговором о бушующей судьбе
Юриной квартирой старой, пеплом сигаретным легким,
По крови текущим ядом, то ли спирта то ли слов

Пахло осознаньем диким, что мальчишки—тоже люди,
В них не только дури бездна, но и мысли, чувства есть!
Пахло единеньем знаков, издревле несовместимых,
Близостью людей, что были далеки так много лет…

Утро пахло вдохновеньем, и безумной жизни жаждой,
Страхом—что же будет дальше и желанием чудить!
Пробужденною Москвою, камешками под ногами,
Что с хрустеньем разбегались из-под всех восьми колес.

Пахло белою сиренью, сорванной в момент надежды
Выправить свои ошибки, съев волшебный лепесток.
В парке пахло буйным ветром, крепко слившимся со вдохом,
Выдох в облака унесшим, растрепавшим тишину.

Пахло небом жизни новой, что начнется очень скоро.
Может завтра. Может в осень. А возможно—никогда.

Вот такая херня пока что.